Законопроект о защите прав потребителей финуслуг в КР: какие подводные камни содержит документ? Мнение
Ранее группа депутатов Жогорку Кенеша инициировала законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты КР по вопросам защиты прав потребителей финансовых услуг». Тщательно изучив текст проекта закона, а также проанилизировав справку-обоснование и анализ регулятивного воздействия документа, эксперт банковского права Акылбек Джусупов пришел к выводу, что парламентарии поверхностно подошли к использованию статданных, использованию фактов, а также подготовке сопроводительных документов.
Аналитик подчеркнул, что несмотря на большое количество нестыковок, данный законопроект продвигается без учета мнений экспертов. Также создается практика грубого вмешательства в частный сектор путем административного снижения размера вознаграждения коммерческих компаний. Ниже предлагаем вам ознакомиться с доводами Акылбека Джусупова по результатам изучения им справки-обоснования к закону и анализа регулятивного воздействия.
Первый вопрос исследователя вызвала формулировка инициаторов проекта закона в справке-обосновании о том, что целью законопроекта является «создание эффективных правовых механизмов, в особенности защиты физических лиц от недобросовестных практик в области кредитования».
По данным Акылбек Джусупова, депутаты в защиту инициативы не привели цифр, обосновывающих утверждения о недобросовестном кредитовании, также не было указано, сколько процентов из общего кредитного портфеля считаются жертвами недобросовестного кредитования и чем это подтверждается.
«В анализе регулятивного воздействия члены рабочей группы указывают, что на конец 2023 года общее количество заемщиков составляло 1.4 млн. При этом сколько человек пострадали от «недобросовестного» кредитования и что в целом означает добросовестное кредитование, остается неясным», — отмечает эксперт.
По его словам, банки и большинство добросовестных заемщиков устали от повышенных требований законодателей по раскрытию информации при заключении договоров. Несколько ступенчатых требований установлены как со стороны Жогорку Кенеша КР, так и со стороны Нацбанка. В частности, согласно закону «О банках и банковской деятельности», банки обязаны заемщику, гаранту/поручителю, залогодателю разъяснить под подпись последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения принятых обязательств по соответствующим договорам». Помимо этого, НБ КР еще более детальнее прописал аналогичное требование в своих подзаконных актах.
Если посмотреть кредитный договор любого банка, вы обнаружите место для собственноручного заявления о полученных разъяснениях по возможным негативным последствиям кредита. Пункт выделен в самом договоре, нормы указаны в соответствующем кодексе, прописаны на законодательном уровне — все они направлены на защиту небольшого количества проблемных заемщиков (как правило, не более 5% от общего количества). Другими словами, банки уже исполняют данное требование. Посему возникает вопрос — зачем дублировать норму в новом НПА со схожими правилами.
Второй момент, на котором остановился Акылбек Джусупов, касается формулировка о том, что «задачей законопроекта является уменьшение финансовой нагрузки на заемщиков за счет снижения предельно допустимых процентных ставок и исключение внесудебного порядка обращения взыскания на жилое помещение принадлежащее на праве собственности физическому лицу».
«Почему депутаты ошибочно думают, что финансовая нагрузка должна решаться за счет другой стороны, которая сама имеет кредиторов и должна вернуть полученные средства им. Ведь банки также несут обязательства по данным финансам. Надеюсь, депутаты в курсе, что банки должны вернуть депозиты тем же гражданам и свои кредиты перед кредиторами. Такими кредиторами могут быть: НБ КР, кабмин, международные организации или иностранные банки. Отчасти именно благодаря таким «драконовским» правилам в международных рейтингах наша республика размещена в неблагополучных категориях. Чем хуже рейтинг, тем выше проценты для банков КР, — отметил аналитик. — Хитрые изменения депутатов, которые якобы защищают интересы простых граждан, вносят в пользу обеспеченных физических лиц-залогодателей. Ведь залог недвижимости по кредиту крупной строительной, фармацевтической или нефтяной компании, по мнению депутатов, равен залогу квартир граждан, живущих только на бюджетную заработную плату. Банки иногда берут в залог объекты недвижимости, которые существенно дороже, чем помещения банков. Или залоги жилых помещений строительных компаний, которые оформляют на физических лиц и только затем выставляют в залог банкам. Почему депутаты встают на защиту таких собственников? Ведь юристы строительных компаний такие же сильные, как и юристы банков, тогда с какой целью устанавливаются преимущества в пользу одной стороны? Почему депутаты вмешиваются в отношения между бизнес-субъектами, например, между банками и строительными компаниями? Если обе стороны сами хотят, то всегда должны иметь возможность заключить внесудебную реализацию залога или передачу спора в третейский суд, ведь они в состоянии обсудить все юридические тонкости процедуры и согласовать нужный им механизм реализации залога. Вместо этого депутаты заставляют двух субъектов идти в перегруженный и уставший судебный сектор».
Третий момент: в справке-обосновании говорится о 1.4 млн заемщиков, получивших кредиты на 296 миллиардов сомов. Указав данную цифру, по мнению Джусупова, депутаты решили подчеркнуть значительную зависимость населения от финансовых услуг.
«В данных выводах есть несколько нестыковок. Огромная сумма выданных кредитов и большое количество заемщиков подчеркивает популярность и актуальность кредитов для экономики КР. Заемщики сознательно идут на получение кредитов, и это не вынужденная мера, а требование современности. Тем более, в этих же данных депутаты могли бы увидеть, как ежегодно наблюдается последовательный рост кредитного портфеля и числа заемщиков. Такой темп стал возможен благодаря кропотливой работе банков, а не государственной поддержке», — отметил эксперт банковского права.
Следующим пунктом, который вызывает вопросы, Акылбек Джусупов назвал утверждение инициаторов законопроекта о том, что «ключевой проблемой, которую решает данный законопроект, является высокий уровень процентных ставок (32.83%)». Это создает чрезмерную долговую нагрузку на заемщиков, особенно в условиях экономической нестабильности и низкого уровня финансовой грамотности населения. Многие заемщики не исполняют свои обязательства, что увеличивает количество кризисов и просрочек.
«Сами депутаты отмечают, что в Кыргызстане экономическая нестабильность и слабая финансовая грамотность заемщиков. Однако они не стали работать на улучшение этих показателей, им предпочтительнее задушить частный сектор своими административными методами, которые, кстати, противоречат рыночным отношениям. Чрезмерное вмешательство государства в коммерческие отношения усиливает экономическую нестабильность. Ни один инвестор, даже внутренний, не станет вкладываться в экономику, где правила часто меняются в угоду небольшой группе, и не участники рынка, а законодатели диктуют рыночные ставки. Причем, депутаты лезут в банковский сектор, который насыщен конкуренцией и является самым транспарентным сектором среди других. Опять таки, те 5% проблемных заемщиков могут стать объектом помощи от депутатов. Лучше точечно им помогать, чем разрушать систему, которая годами строилась самими участниками. Тем более это мировая практика и депутатам нет необходимости идти против развитых стран и придумывать велосипед», — отмечает исследователь.
Еще один момент: депутаты непроизвольно вводят население в заблуждение, утверждая, что «установление 21% для коммерческих банков и 24% для НФКО позволит значительно снизить долговую нагрузку на население».
«Ни в справке-обосновании, ни в АРВ не ссылки на результаты соответствующих исследований. Что может расцениваться как введение в заблуждение общественностиво имя достижения своей цели. Если же исследование все же имеет место быть, инициаторам законопроекта рекомендуется начать применять практику указания ссылок на результаты таких исследований», — подчеркивает Акылбек Джусупов.
С его слов, «депутаты наивно полагают, что существующая средневзвешенная процентная ставка по кредитам в размере 17.83% будет оставаться навечно».
«Поэтому предлагаемые 3% для банков и 7% НФКО не всегда будут означать 21% и 24%. Так как, на деле, финансовые игроки могут отказаться в выдаче невыгодных кредитов, и тогда, в условиях ограниченности предложений, ставки по кредитам могут достичь уровня 20-летней давности, когда кредиты выдавались под 50% годовых. Потому что, НБ КР будет считать, исходя из ставки кредита на каждый период — чем меньше кредитов будут выдавать, тем выше будет ставка, и с каждым разом она будет увеличиваться, так как оставшиеся кредитные институты будут всегда выдавать под максимальный размер.Таким образом, шаг за шагом ставки будут только расти», — отмечает аналитик.
Далее: пункт справки-обоснования утверждает, что «данные изменения позволят достичь баланса между интересами финансовых организаций и защитой прав потребителей».
«О каком балансе идет речь? Согласно терминологии, баланс предполагает получение равных возможностей для обеих сторон. Какие преимущества получают кредиторы. По сути, никаких — только ограничения их прав и законных интересов. Всего 23 изменения, и все — против банков», — констатирует автор исследования.
Исследователь выделяет в перечне изменений пункты, которые направлены против банка. В их числе: наложение штрафа; повторный штраф; взыскание жилья только через суд; запрет на передачу спора третейским судам; взыскание залога через суд, если процент выше, чем порог; запрет на взыскание убытков за время отсрочки; применение порогового процента в судебном решении; размер неустойки 10% от суммы кредита; прекращение неустойки после подачи в суд; удержание сумм не указанных в договоре; детальная расшифровка кредита; капитализация долга; ограничение ставок кредита (3%).
«Таким образом, ни о каком балансе речи не может быть. Так как банки, кроме ограничений их прав, не получают никаких преимуществ», — резюмировал Джусупов.
В следующей части обзор Economist.kg представит вниманию читателей обзор аргументов законопроекта, описанных в анализе регулятивного воздействия к законопроекту, и мнение эксперта относительно возможных последствий для населения при принятии документа.
P.S. Мнение автора не является официальной позицией редакции.
