За последние годы Кыргызстан продемонстрировал продвижение к достижению большинства Целей устойчивого развития, особенно в части восстановления экономики, снижения безработицы и расширения доступа к базовым услугам. Однако на фоне экономического прогресса все отчетливее проявляются зоны наибольшего напряжения, где улучшения идут медленно и требуют адресных решений. Мы проанализировали два наиболее трудных направления роста для КР.

Экономика и занятость: восстановление состоялось, но качество роста остается вызовом

Согласно данным Нацстаткома, в достижении Цели №8 (Достойная работа и экономический рост) Кыргызстан выглядит достаточно устойчиво. Реальный ВВП на душу населения в 2023 году вырос на 7.1 %, а производительность труда — на 5.6 %, что говорит не только о количественном росте, но и о восстановлении экономической активности. Уровень безработицы за десятилетие сократился почти вдвое — с 7.6 % в 2015 году до 3.7 % в 2024 году, несмотря на временный скачок в период COVID-19.

Вместе с тем за позитивной динамикой скрываются структурные перекосы. Безработица среди женщин стабильно выше, чем среди мужчин, а молодежь остается наиболее уязвимой группой.

В 2024 году 16.7% молодых людей в возрасте 15–24 лет не учились, не работали и не получали профессиональных навыков, при этом среди девушек этот показатель достиг 23.7%, что в 2.4 раза выше, чем среди юношей.

Отдельно беспокоит безопасность труда в КР. Несмотря на снижение общего уровня производственного травматизма на 33.5% за последние пять лет, количество несчастных случаев со смертельным исходом выросло на 65%, причем подавляющее большинство погибших — мужчины. Это указывает на проблему качества рабочих мест, особенно в отраслях с повышенным риском.

Бедность: масштаб сокращается, но уязвимость сохраняется

Цель №1 предполагает повсеместную ликвидацию нищеты во всех ее формах. Кыргызстан демонстрирует реальный прогресс в снижении крайней бедности. Численность людей, живущих в условиях крайней нищеты, сократилась до 198 тысяч 285 человек, что несопоставимо с уровнем начала 2000-х годов.

Однако бедность в более широком понимании остается серьезным социальным вызовом: 25.7% населения в 2024 году проживали за национальной чертой бедности, то есть более четверти страны.

Наиболее тяжелая ситуация складывается территориально и социально неравномерно. Самая высокая концентрация бедного населения зафиксирована в Джалал-Абадской, Баткенской и Ошской областях, а также в Бишкеке, где высокая стоимость жизни усиливает уязвимость домохозяйств.

При этом бедность затрагивает не только неработающих: 17.3% занятого населения продолжают жить в условиях бедности, что подчеркивает ограниченность доходов и низкую отдачу от труда в ряде секторов.

Дети и село — главные зоны риска

Наиболее уязвимой группой по-прежнему остаются дети. В 2024 году уровень детской бедности составил 33.1%, а почти 112 тысяч детей проживали в условиях крайней бедности. В целом дети формируют около половины всех бедных в стране.

Еще более тревожной выглядит картина многомерной бедности, о которой мы недавно писали: 38.5% населения испытывают множественные лишения, а среди сельских жителей этот показатель достигает 46%, среди детей — 48.5%.

В то же время доступ к базовым услугам — воде, санитарии и гигиене — в Кыргызстане находится на очень высоком уровне, превышая 95–98%, что является сильной стороной страны и важным фундаментом для дальнейшего сокращения бедности.

Социальная политика: охват есть, эффективность — под вопросом

Системы социальной защиты охватывают 16.1% населения, при этом численность получателей пенсий и пособий превышает 1.2 млн человек. Однако доля расходов на ключевые социальные услуги в структуре государственного бюджета за последние годы снизилась до 39.7%, несмотря на рост абсолютных объемов финансирования. Это означает, что социальные расходы все чаще конкурируют с другими бюджетными приоритетами, а их адресность и результативность выходят на первый план.